#fuadabbasov
В последнее время в России были задержаны ключевые фигуры азербайджанского преступного мира – Вагиф Сулейманов, известный как «Дипломат Вагиф», и Заур Шипилов, или «Нахчыванский». Эти имена, возможно, вам не знакомы, но в криминальных кругах они обладают огромным весом. Вагиф Сулейманов, проживший в Москве с 80-х годов, считался одной из самых влиятельных фигур, уступающей лишь Арифу Сумгайытскому. Его арест, а также арест Заура Шипилова, наносят серьезный удар по азербайджанским криминальным сетям в России.
Согласно азербайджанским источникам, таких «воров в законе» всего около дюжины, и большинство из них давно покинули Россию. Из тех, кто оставался, Рашад Исмаилов и Гаджибаба Талыбханлы уже отбывают длительные сроки. Аресты Вагифа и Заура оставляют Талеха Даглыева, или «Толика Ногинского», фактически единственным «вором в законе» на свободе в России. Это серьезно нарушает их привычные связи и структуры.
Но что такое «воры в законе» на самом деле? Это мощное, многонациональное преступное братство, доминирующее на постсоветском пространстве. И здесь мы подходим к ключевому расхождению: если азербайджанские СМИ говорят об «азербайджанских ворах», то академические исследования показывают, что структура этих групп все больше определяется вертикальными связями, а не этнической принадлежностью.
Российские власти, однако, активно продвигают концепцию «этнопреступности», клеймя выходцев с Кавказа и из Центральной Азии как преступников. Почему это происходит? Вероятно, это преднамеренная политическая стратегия. В условиях экономических проблем и социальной напряженности в России, риторика об «этнопреступности» позволяет переложить внутренние проблемы на внешние факторы, найти «козлов отпущения» среди этнических меньшинств и обратиться к националистическому электорату. Это усиливает нарратив «Россия для русских» и, к сожалению, может оправдать более широкие репрессивные меры против всей диаспоры.
И вот здесь мы переходим к событию, которое стало прямым катализатором беспрецедентного дипломатического кризиса – жестокий рейд российских спецназовцев в Екатеринбурге 27 июня. Этот рейд был направлен против этнических азербайджанцев, якобы в связи с расследованием убийства, совершенного в 2001 году.
В результате операции погибли два брата, Зияддин и Гусейн Сафаровы. Были сообщения о жестоких методах: избиениях, пытках электрическим током и унизительном обращении. Amnesty International выразила «полное пренебрежение человеческим достоинством», призывая к расследованиям пыток и незаконных убийств. Заявление России о сердечном приступе как причине одной из смертей встретили в Баку с большим скептицизмом.
Реакция Баку была беспрецедентно жесткой. Азербайджан обвинил Москву в «этнически мотивированных публичных и преднамеренных незаконных действиях» и «систематической политике» этнического насилия. Министерство иностранных дел Азербайджана вызвало российского посла и вручило официальную ноту протеста.
Последствия были незамедлительными: правительство Азербайджана отменило все организованные Россией культурные мероприятия и приостановило визит парламентской делегации в Москву. Государственные СМИ Азербайджана обрушились с резкой критикой, сравнивая действия России с имперским угнетением и даже нацистской Германией.
И, видимо, в качестве ответной меры, азербайджанские власти провели рейд в бакинском офисе российского государственного СМИ «Sputnik Азербайджан», задержав нескольких российских сотрудников. Азербайджан даже заявил, что двое из них были сотрудниками ФСБ. Вскоре после этого последовали аресты еще как минимум восьми российских граждан по обвинениям в контрабанде наркотиков, кибермошенничестве и организованной преступности. На кадрах задержанных были видны синяки. В ответ Россия, в свою очередь, вызвала азербайджанского посла.
Этот кризис, как говорят аналитики, не столько о криминальных инцидентах, сколько о глубоком геополитическом сдвиге. Азербайджан давно недоволен российским влиянием и стратегически использует ослабленное состояние России из-за войны в Украине, чтобы пересмотреть свои отношения на более равноправных условиях.
И вот здесь возникает трагическая роль диаспоры. Как Россия, так и Азербайджан исторически использовали диаспору в качестве политического рычага. Россия угрожала депортациями, а Баку управлял диаспорой для политической поддержки. В текущем кризисе преследование азербайджанцев в России и россиян в Азербайджане указывает на то, что диаспора является не только жертвой, но и инструментом в политической игре «око за око». Их безопасность и права отходят на второй план по сравнению с геополитическими маневрами обоих государств.
Азербайджанская диаспора в России огромна – от 600 тысяч до одного миллиона человек, что делает их одной из самых многочисленных этнических групп. Они в основном заняты в торговом секторе, контролируя до 20% розничной торговли, особенно на рынках и в цветочном бизнесе. Их называют «новым меньшинством-посредником», хорошо интегрированным экономически. Многие имеют российское гражданство или постоянное место жительства. Денежные переводы из России – значительный источник дохода для Азербайджана.
Но именно их экономическая успешность и заметность делают их мишенью. В периоды внутренних кризисов в России, власти исторически прибегают к созданию «образа внутреннего врага», используя антимигрантскую риторику. Лозунги вроде «Россия для русских» указывают на деградацию многонациональной федеральной модели. Азербайджанцы, как и другие мигранты, сталкиваются с укоренившейся ксенофобией и бюрократическими препятствиями.
Важно понимать, что происходящее – это не просто отдельные инциденты. Это часть более широкой тенденции эскалации репрессий при режиме Путина, где полиция и спецслужбы открыто выполняют задачи, которые раньше ассоциировались с бандами скинхедов. Отчеты правозащитных организаций подтверждают значительный рост политически мотивированных дел и арестов, пытки и убийства в местах содержания под стражей стали обычным явлением.
Будущее азербайджанцев в России определяется не только конкретными политическими решениями, но и фундаментальным сдвигом в характере российского государства в сторону усиления авторитаризма и этнического национализма. Это создает глубоко враждебную среду, где правовая защита меньшинств подрывается, а произвольные задержания, злоупотребления и дискриминация становятся системными.
Систематическое преследование и дискриминация неизбежно приведут к глубокой социально-политической отчужденности диаспоры. Это не просто экономическая нестабильность, это вызов их чувству принадлежности и безопасности. Со временем это может привести к усилению самосегрегации и даже к тенденции обратной миграции.
Россия, вероятно, продолжит использовать диаспору как рычаг давления через миграционную политику или действия правоохранительных органов. Азербайджан, в свою очередь, будет апеллировать к национальной идентичности диаспоры. Диаспора может оказаться втянутой в геополитическое перетягивание каната, сталкиваясь с растущим давлением, вынуждающим выбирать стороны.
Влияние России на Южном Кавказе ослабевает, особенно после ее неудач в Нагорном Карабахе и отвлечения на войну в Украине. Это создает вакуум власти, который все больше заполняет развивающаяся ось Анкара-Баку. Это стратегическое выравнивание может предложить азербайджанцам в России альтернативный культурный и политический якорь, потенциально смещая их ориентацию от Москвы.
Таким образом, аресты азербайджанских «воров в законе» выявили и усугубили глубоко укоренившиеся трения между Россией и Азербайджаном. Азербайджанская диаспора, несмотря на значительную экономическую интеграцию, сталкивается со все более нестабильным будущим, отмеченным поддерживаемой государством дискриминацией, правовой уязвимостью и потенциальными экономическими потрясениями. Их будущее неразрывно связано с более широкими геополитическими сдвигами на постсоветском пространстве.
