«В июле 1991 года в Баку на встречу со мной приехала группа армян, а на следующий день посреди улицы в Ханкенди армянские националисты расстреляли из автомата Григоряна».
Сын генерального прокурора Исмета Гаибова, погибшего вместе с остальными видными государственными деятелями страны 20 ноября 1991, когда армяне сбили вертолет «Ми-8» в небе над селом Гаракенд Ходжавендского района, сделал очень интересные заявления. В интервью сайту modern.az работающий в настоящее время прокурором Исмаил Гаибов рассказал о том, как 13 ноября 1991 года прокурор Следственного отдела Прокуратуры города Баку Шукюр Рзаев был взял в плен вооруженными армянами в Ханкенди.
«Прокурор с таким характером, как Исмет Гибов, азербайджанский мужчина не мог спокойно сидеть в своем теплом кабинете. 18 ноября он отправился на переговоры в Ханкенди. 19-20 ноября в Ханкенди происходит смута», — сообщает Исмаил Гаибов. По его словам, тогдашнее руководство Азербайджана вело переговоры с Россией. «18 ноября 1991 года личный помощник Михаила Горбачева позвонил из Кремля в Баку и попросил у руководства НКАО Азербайджанской Республики, чтобы очередное заседание Совета безопасности было проведено в Нагорном Карабахе. Потому что в этом заседании планировалось участие претендующих на земли армянских лидеров и представителей Москвы. Должна была быть делегация, состоящая из силовых министерств и руководящих органов Совбеза. Официальная Москва попросила участия в мероприятии государственного секретаря Тофига Исмаилова и генерального прокурора Исмета Гаибова».
Вертолет «Ми-8», летящий на высоте 300 метров, был сбит в небе над селом Гаракенд Ходжавендского района 20 ноября 1991 года в 14:42, погибли 22 человека. По словам Исмаила Гаибова, через несколько недель после этого происшествия – 7 декабря – Шукюр Рзаев был освобожден.
Все это вызывает много вопросов, поэтому «Минвал» обратился к Аязу Муталлибову, занимающему в то время должность президента Азербайджана.
— Аяз муаллим, что вы можете сказать про заявления сына Исмета Гаибова?
— Я точно не помню. Я только знаю, что не было проведено на должном уровне следствие для расследования этого происшествия до конца. Тогда мы еще были в составе СССР. Они этого не сделали. Эти события вызвали у нас недоверие. Произошли такие пессимистические события, мы не знали с чего начать. Но для меня самого осталось необъяснимым, почему не было закончено следствие. Я не помню, чтобы существовала такая структура, как Совет безопасности. Она была создана после обретения независимости. Тогда при Горбачеве было совещание, речь идет о структуре, занимающейся подобными вопросами. Время от времени мы там встречались, обсуждали новое соглашение СССР. Поэтому я не знаю, была такая организация, или нет. По-моему, не было.
— Было ли когда-нибудь у Горбачева намерение приехать в Азербайджан, Армению или Ханкенди в связи с Карабахом?
— Нет, не было.
— Что можете сказать про участие Горбачева в этих событиях, его заинтересованности в этом или о бриллиантах, подаренных жене Горбачева?
— Я слышал, что он написал об этом в своей книге. Я не читал. В любом случае, он написал так, как ему выгодно.
— Есть мнение, что если бы не было карабахского конфликта, то СССР не развалился бы, недавно это повторил и один из российских экспертов. Согласны ли вы с этим подходом?
— Прошло уже 25 лет. Тогда развал СССР начался с Карабаха. Причем продуманно. Тогдашнее руководство было в курсе всего. Горбачев был в деле, и 2-3 человека из его окружения. На самом деле, они не ждали, что Азербайджан поднимет такую шумиху, так отреагирует. После протестов они растерялись и не знали, что делать дальше.
Давая ненужные советы армянам и нам, просьбами они из года в год растягивали этот вопрос. В то время на уровне политбюро никто не относился так плохо к Горбачеву, как я. Я могу доказать это своими выступлениями на съезде коммунистов. Там я сказал, вот увидите, в скором времени горький результат карабахского вопроса, почему вы продолжаете этот вымышленный скандал?
Какое отношение имеют события в Карабахе на демократизацию? Говорили пустые слова типа «все пройдет» и т.д. Но есть определенные круги, которые давно старались разрушить СССР.
— Когда у вас возник спор с Горбачевом.
— В августе 1991 года.
— Через 3 месяца после этого спора члены вашей команды стали жертвой террора. Можно ли считать, что это было составной частью сценария по передаче Карабаха армянам? Причем большинство погибших были близки к решению карабахского конфликта, имели большой авторитет в регионе…
— Все может быть. Ясно, что вертолет упал не сам по себе. Это не могло быть случайностью.
— Сын Исмета Гаибова в своем интервью сказал, что официальная Москва просила участия в заседании в Карабахе госсекретаря Тофига Исмаилова и генпрокурора Исмета Гаибова…
— Я этого не знаю. Этим делом от начала до конца занимался покойный Тофиг Исмаилов.
— Говорили ли вы с Москвой по поводу этого заседания?
— Нет. С помощью КГБ и МВД прибыли определенные высокопоставленные офицеры. Они традиционно работали, ничего чрезвычайного не было. Был генерал из Казахстана, российские генералы, исполняющие свои обязанности в Карабахе. Если бы что-то готовили, я был бы в курсе.
— Был ли находящийся в вертолете состав на приеме у вас перед полетом?
— Нет. Я находился с визитом в Киеве. Время от времени мы встречались и обсуждали новое соглашение СССР. 19 октября вечером в начале 11-го я вернулся в Баку. Согласно протоколу, меня встретили в аэропорту. Были Тофиг Исмаилов, руководство города Баку и другие руководящие лица. Мы встретились, я сказал, уже поздно, встретимся послезавтра, я скажу, что нам дальше делать. Покойный Тофиг Исмаилов сказал, что на следующий день он летит в Агдам. В Агдаме мы создали совет, похожий на разделение по округам. Мы проводили в Агдаме заседание, на которое собирались из прилегающих районов.
Я знал, потому что пару раз и сам был, проводил заседания вместе с Виктором Поляничко (второй секретарь Центральной комиссии Коммунистической партии Азербайджана). Я подумал, что Тофиг Исмаилов недавно занял пост госсекретаря, хочет ознакомиться с карабахским вопросом на месте, встретится с народом. Я сказал, чтобы он поехал, провел заседание и вернулся в Баку, потому что я буду проводить заседание в связи с Киевом. Он ответил, что хочет полететь в Нагорный Карабах.
— В Ханкенди?
— Да. Я сказал ему, ты шутишь, но я тебе серьезно говорю, даже не думай об этом, а то я тебя и в Агдам не пущу. Я сказал, разве ты не понимаешь, какая там ситуация? Я несколько раз был в Ханкенди. Я знал, что надо сделать, чтобы не случилось беды. Я ему сказал, чтобы он ни в коем случае не делал этого и возвращался обратно.
— Когда вы были в Ханкенди в последний раз?
— В 1991 году, месяц уже не помню. Мы с Вагифом Гусейновым, Магомедом Асадовым и Поляничко поехали туда ночью, встретились с «главами» армян и обсудили ситуацию.
— Случайно в этой встрече не принимали участия Серж Саргсян или Роберт Кочарян?
— Нет, их тогда еще не было. Тогда был Мкрытычан. Но его не было на встрече. Затем, в июле 1991 года группа армян приехала в Баку на встречу со мной. Они сказали, мы тут живем, это все постыдно, надо заканчивать с этим. Их было 5 человек, а руководителем группы, кажется, был Владимир Григорян. Говорят, он был серьезным человеком. Я впервые столкнулся с такой ситуацией с 1988 года. Я сказал, армяне уже приехали сдаваться в Баку. Мы поговорили, обсудили, я сказал, чтобы они встретились с Тер-Петросяном, сказали ему, что я не возражаю, наоборот, считаю, что надо создать общую комиссию и принять решение. Но на следующий день армянские националисты расстреляли Григоряна из автомата посреди улицы в Ханкенди.
— Знали ли вы, что Тофиг Исмаилов хотел поехать в Ханкенди для освобождения взятого в плен Шукюра Рзаева?
— Нет. Он мне не сказал, зачем хочет поехать в Ханкенди. Я подумал, он хочет ознакомиться с ситуацией на месте. Он только сказал, что хочет ознакомиться с деревнями, где проживают армяне. Я разозлился, сказал нельзя такого допускать!
— Он говорил, с кем поедет?
— Покойный сам составил список. Но он не сказал, кто поедет. Он даже внес в список моего помощника по делам прессы. Хотя это был мой пресс-секретарь. Я любил Тофика больше себя.
— То есть, если бы вы ознакомились со списком, то не разрешили бы стольким руководящим лицам лететь в Агдам?
— Конечно, не разрешил бы. Я же видел ситуацию там. Однажды Поляничко сказал мне, что через 10-15 минут, после того, как мы покинули Ханкенди, обстреляли то место, где мы оставались. Мы оставались в гостинице «обкома». Она располагалась у подножия горы в темном месте, там могло произойти все, что угодно. Поэтому я вышел из себя и сказал Тофигу, да что ты говоришь.. Мы обращались друг к другу по имени, я называл его Тофиг, он меня Аяз. Он положил руку мне на плечо и сказал, Аяз, не беспокойся, все будет нормально. Я ему ответил,что сказал, не езди туда, приедешь, поговорим, посоветуемся, подготовимся, а там посмотрим, но сейчас нельзя! Я потом услышал, что там возник спор между работниками комендатуры в Карабахе, поступили жалоба на пункты, где проживали азербайджанцы. Комендант сказал, хотите, пойдем, я вам на месте покажу, что это не так. Не могу сказать, так это было или нет. Они сели в вертолет и полетели разбираться. Жаль, очень жаль! С этой командой мы могли сделать многое. Поэтому я однажды сказал, что в этом вертолете я потерял свою команду, а наш народ – Карабах…

minval.az